«Зачем вы приехали, здесь и так есть нечего!»

Инженер-электрик Анатолий Малов 42 года отработал на заводе светотехнической арматуры в Гусеве. Но ему всегда была интересна и история, особенно местная. На волне интереса он и немецкий язык выучил, еще студентом. Неудивительно, в общем, что завсегдатай Гусевского музея Малов в итоге стал его научным сотрудником. А еще Анатолий Александрович был хорошим рассказчиком. И вот что он рассказывал о том, каково его семье пришлось когда-то в бывшей Восточной Пруссии.

Не от хорошей жизни

Два старших брата в войну ушли на фронт. Домой в деревню Царёво Костромской области вернулся только Виктор. А Иван пропал без вести. Когда приехал Виктор, мать поставила на стол ставшую уже привычной для них еду - лепешки из клеверных головок.

- Что это? - удивился Виктор и... ушел обедать к дяде Мите. У того не было детей, и они с женой Марьей жили получше.

Родители - Александр Кузьмич Малов, участник Первой мировой с простреленной ногой и с отстреленными пальцами на одной руке, и Александра Сергеевна - несмотря на работу в колхозе без выходных, никак не могли свести концы с концами. А из малых в семье, помимо Анатолия, были еще дочь Капа и сын Николай.

Виктор вскоре уехал в Ярославскую область, где женился на вдове с семилетней девочкой. А родители после долгих раздумий решились искать лучшей доли на чужбине - завербовались в Калининградскую область. Хотя в Царёво так говорили: «Маловы в Пруссию уезжают».

Колхоз выделил подводы для перевозки семейного имущества до сборного пункта в деревне Борок. Оттуда до города Буя тряслись на грузовике по раскисшей дороге. Как выяснилось, семья Маловых была последней, только их и ждали - эшелон стоял уже готовый к отправке.

Получив подъемные, отец купил в дорогу мешок буханок хлеба и невиданное лакомство - леденцы. Ехали в товарных вагонах, спали на нарах. Еду готовили на железных печках. Скот был в отдельном вагоне. Там находилась и телка, которую родной колхоз выделил Маловым согласно закону о переселенцах. Эта полудикая животина в Борке сорвалась с привязи, и ее больше часа ловили по всей деревне, задерживая отправку в Буй.

- А уж чем мать кормила телку в дороге, не знаю, - разводил руками Анатолий Малов.

Встреча без оркестра

В Прибалтику поезд шел через Великие Луки, дальше - на Каунас. Там всех отправили на санобработку. 7-летнего Толю впечатлил огромный зал с душевыми кранами наверху.
- Все стояли под ними, как под дождем.

Мылись в две очереди: сперва женщины и дети, затем мужчины. В этой бане мать забыла на скамейке медный нательный крест, о котором, будучи глубоко верующим человеком, долго потом сожалела.

Выехав из Каунаса, опять подолгу стояли. Вот и очередная остановка на какой-то станции. И вдруг послышалось:

- Выгружаться, приехали!

Оказалось, это был Мозырь. С любопытством смотрели переселенцы на крепкие кирпичные дома с красночерепичными крышами. Вскоре пришла машина, и Маловы погрузили в нее свой скарб. Что везли? Два сундука с одеждой, самовар, чугуны, ухваты, посуду, две иконы и несколько церковных книг на старославянском (читать наш герой, кстати, научился именно по ним). А еще - сундучок с плотницким и столярным инструментом (главное отцовское богатство), папка с семейными документами, шомпольное ружье, с которым до войны ходил на охоту брат Иван.

Вскоре показался поселок Гусево, центральная усадьба колхоза «За власть Советов» (позднее - имени Жданова, «Восток»). Выгрузились перед большим двухэтажным каменным домом с колоннами у входа и красивым балконом. Новичков тут же окружили «старожилы» - белорусы, приехавшие сюда еще в 1946 году.

- Зачем вы приехали, нам самим есть нечего!..

Маловых поселили в доме, где и без них уже хватало народа. Одна комнатка и угол с плитой. Сарая нет, все занято. И отец отправился «искать хутор», как тогда говорили. Незаселенных хуторов и даже целых деревень вокруг было немало. Новое место жительства нашлось в трех километрах от Гусево.

В бывшем имении Аннавальде господский дом был разрушен, но окружавшие его сараи и жилые здания в основном уцелели. Маловы поселились в большом доме из дикого белого камня. Сперва на хуторе было четыре семьи, потом приехали еще три.

Отец и сестра Капа стали работать в колхозе. Следом, окончив начальную школу, на конной упряжке стал работать и брат Николай. А младший, Анатолий, пошел в первый класс.

Подъемные быстро кончились. Огород посадили, но второпях и с опозданием, потому с него в первый год мало что имели. В колхозе не успели заработать много трудодней, а на то, что заработали, почти ничего не получили. Глава семейства, знатный стекольщик, стал ходить по окрестным деревням вставлять стекла.

- Принесет за работу ржи или пшеницы в мешке на плече, мать на ручной мельнице сделает крупу, сварит на воде болтушку - вкуснота!

Тайна старого сарая

По весне на соседних полях совхоза «Железнодорожный» собирали мороженую картошку, из которой пекли оладьи. А вот с сеном было лучше, чем на родине - после скудных лесных сенокосов в Костромской области здешнее обилие травы удивляло. Правда, были проблемы с перевозкой. Носили вязанками, возили на ручной тележке, лишь иногда удавалось взять в колхозе телегу с лошадью.

Лес был рядом, но первый год за дровами туда не ходили. Во-первых, боялись - на каждом шагу встречались боеприпасы. Во-вторых, опять же вывозить было не на чем. Так что в поисках дров выпиливали и вырывали все деревянное из пустующих сараев.

- В одном из них мы наткнулись на такую надпись: «Здесь жили советские военнопленные. В январе 1945 года подняли восстание. Хозяин имения пал от наших рук. Михаил Подольский».

А хозяйство у немца, на которого горбатились военнопленные, было знатное. Два коровника, конюшня, свинарник, два сарая для сена, зерносклад, овощехранилище, механизированная двухэтажная маслобойня, ледник на берегу пруда. Из ледника колхоз хотел сделать силосную башню. Неделю ломали бетонную крышу, на том все и закончилось. Также дивились наши мужики на электромеханический транспортер для подачи сена на чердаки. Дивились и... брались за привычные вилы.

При немцах имение было электрифицировано, стояла трансформаторная будка. Но когда из Железнодорожного в Гусево несколько лет спустя протянули линию, будка была уже пуста. В общем, девять лет Маловы жили с керосиновой лампой.

...Постепенно жизнь налаживалась. Хотя многие и уезжали назад. Малов-старший тоже сильно скучал по родным местам, однако выдержать еще один переезд уже не мог. Да и некуда там было возвращаться, ведь дом продали. Оставалось одно - закрепляться на новом месте. Отец завел пасеку, сажали большой огород. Овощи возили на продажу даже в Черняховск, на поезде. В колхозе на трудодни стали давать больше хлеба.

- Так мало-помалу и роднились с Калининградской областью, - говорил Анатолий Малов. - А затем она становилась родиной уже для наших детей, внуков.