Земля чужая, ставшая родной

Начавшееся в октябре 1947-го выселение жителей бывшей Восточной Пруссии спустя год было практически завершено (подробнее об этом - см. в номере «Вечернего трамвая» за 02.10.2023. - Ред.). А вместо отправляемых на запад немцев с востока продолжали приезжать те, кто откликнулся на призыв переселяться в Калининградскую область.

Дело всей жизни

11 июня 1948-го. Пыльный, очень жаркий день. К разрушенному вокзалу подходит поезд.- Конечная станция, Калининград!

Пассажиры выходят из вагонов и замирают: вот это да... Куда ни глянь - всюду черные руины. Новый вокзал - пара бараков. Напротив - заросшее камышом болото. Безлюдье, гнетущая тишина. Если так в центре города, что же на окраинах?

На окраине и предстояло жить семье Нинели Соловьевой. Из Московско-Минской дивизии, в которую перевелся глава семейства, прислали грузовик. Машину бросало на разбитых дорогах. С пустынного проспекта Калинина свернули на такую же улицу Дзержинского, затем - на Ржевскую (с 1961 года - Подполковника Емельянова). Развалины сменились унылыми заборами той самой Московско-Минской дивизии. Потом и заборы кончились, пошли поля. Как же так, ведь нам говорили, что будем жить в городе? Вдруг, немного не доехав до какого-то озера, грузовик остановился.

- Приехали!

Справа от дороги увидели двухэтажное здание. Вокруг - лишь заросли бурьяна да столб с табличкой «Автошкола».

- Располагайтесь, дом в вашем полном распоряжении, - сказал сопровождающий и уехал.

Крыши не было. Хорошо, уцелел пол на втором этаже. Среди развалин отыскали дверь, окна закрыли кусками фанеры. Так и заночевали.

Утром раздобыли банку краски, мама покрыла прогнившие полы. Ни электричества, ни печки. Ничего, пока лето, как-нибудь перебьемся. Главное, после стольких лет скитаний у нас есть пусть и такой, но дом!

Первые дни Нинель подолгу лежала в высокой траве, слушала жаворонков и раздумывала: чем же заняться на новом месте? Идея пришла в магазине. В очереди за хлебом девушка услышала разговор.

- Когда же это кончится! - восклицала одна из женщин. - Третий год живем без войны, а отголоски ее до сих пор слышим. Опять мальчишки подорвались!
Вот и решила Нинель: нужно отвлечь ребятню от смертельно опасных игр в «войнушку», занять чем-то полезным.

Общественного транспорта в той части города тогда еще не было. Сперва девушка долго шла до нужного района, затем искала среди руин райком комсомола. Секретарь Дима (Дмитрий Гаврилович Синицын) встретил приветливо и сказал:

- Раз есть желание заниматься детворой, то и направим тебя в педагогику. Будешь в пятой школе создавать пионерскую дружину.

Так 16 июня 1948-го началась трудовая биография Нинели Федоровны Соловьевой. И до выхода на пенсию отработала она 45 лет, три месяца и восемь дней.

Как-то в школе № 5 состоялась встреча бывших учеников. Нинель Федоровна увидела тех, с кем когда-то собирала после уроков кирпич для восстановления города, благоустраивала дворы, строила стадион «Локомотив» под лозунгом «Спорт нам поможет силы умножить!». Особенно же тепло говорили о пионерских кострах в нынешнем Южном парке. Бывшие ученики, сами уже немолодые люди, со слезами на глазах вспоминали, как им на берегу озера повязывали красный галстук, принимая в пионеры.

Такое не забудешь…

Семья Евгения Николаевича Кабанова тоже прибыла на поезде. На площади переселенцев ждали грузовики, в кузовах которых стояли деревянные скамейки.

- До сих пор помню ужас, который вызвал у меня Калининград. Мертвый город! И я, семилетний, думал: как же мы здесь будем жить?

Их привезли на улицу Электрозаводскую (теперь - Генерала Захарова). Там, в уцелевшем доме, жила тетя Маруся (сестра отчима маленького Жени) с мужем, дядей Петей. Они-то и приютили Кабановых.

Однажды дядя Петя взял Женю с собой - поискать что-нибудь полезное для хозяйства в окрестных развалинах. На углу улиц Красной и Мастеровой (ныне - Маршала Борзова) стояло разбитое здание. Подвал оказался большим и темным - свет почти не проникал через оконца.

- Ты давай иди в ту сторону, а я - в эту, - сказал дядя Петя.

Осторожно пробираясь, мальчик обнаружил кастрюли, ведра, корзины, посуду, детскую коляску. Наконец добрался до дальнего угла и застыл. На топчане лежал одетый… скелет. Длинные седые волосы свисали с черепа, на костях - дырявые кофта, юбка и шерстяные чулки. Видимо, немка умерла от голода.

Женя не помнил, как выскочил из подвала, как долетел до дома. Мама сварила большую кастрюлю кукурузной каши с подсолнечным маслом. По тем временам - деликатес!

- Поешь, сынок.

Однако кусок не лез в горло…

Зерно сушили на дорогах

Мария Даниловна Жевлоченко до переезда жила на Украине. Была слабой, больной. Наверное, так и умерла бы, да случай спас. Один военный увидел девушку на улице, пожалел. Он ехал в Калининград с женой и двумя детьми. Ну и решили они взять Машу с собой.

На новом месте она устроилась в портновскую мастерскую. И отработала в ней 38 лет. Воспитала двенадцать учениц, которые всегда были в передовиках. Сама стала мастером первого класса, отличником службы быта, ветераном труда.

- Впрочем, хватит о себе. Лучше расскажу о девочках, с которыми довелось работать в те первые годы.

Нина Магер, Маша Гамаре, Лида и Вера Бибиковы, Надя Маляр, Маша Попова, Аня Хренова. Выпускницы портновского училища в Москве, они приехали по направлению. С поезда пешком добирались до улицы Хлебозаводской (сейчас - Клавы Назаровой). Там было общежитие.

- О трудностях не буду, и без меня уже столько сказано. Но вот в тех тяжелых условиях какие же красивые дамские пальто шили наши девочки!

А после рабочего дня - шли на работы общественные. Расчищали улицы от завалов, сажали вдоль тротуаров кукурузу, чтобы та  хоть немного скрыла руины. Приходилось и в колхозы ездить, помогать урожай убирать. Зерно сушили прямо на дорогах. Движения-то по проселкам тогда, считай, не было.

Какие огненные мертвецы?

Анатолий Васильев попал в область по распределению - после педучилища. Два десятка молодых специалистов оказались в Калининграде ночью, никто их не встречал. Выяснив, где находится облоно, отправились туда. К утру дошли. Васильева направили на работу в поселок Садовое Озерского района.

Достался ему четвертый класс. Там особенно требовался педагог-мужчина: ученики были почти ровесниками юным учителям. Анатолий быстро нашел общий язык с великовозрастными четвероклашками. Пересказывал им прочитанные книги, ходил с ними в походы, вместе на турнике тренировались. В общем, вскоре даже на сеансе в кино ученики старались сесть поближе к классному руководителю.

А затем они доверились настолько, что рассказали тайну. Дескать, на местном немецком кладбище по ночам ходят и летают… огненные мертвецы! Бороться с суеверием входило в функции учителя. Пришлось в полночь идти с ребятами на кладбище.

- Было крайне неприятно там находиться, до мороза по коже, - вспоминал Анатолий Львович. - С парней моих весь гонор враз сошел, девчонки сгрудились возле меня. Зато, так сказать, опытным путем я доказал: никаких огненных мертвецов на кладбище нет.

Материально приходилось туго. Как-то Васильев съездил на родину, к матери. Вернулся без денег. Обратиться к соседям за помощью было стыдно. Учитель! А на селе это звучало гордо. Да и как просить, знал ведь, каково живется всем вокруг. Месяц питался одними яблоками, старался поменьше ходить. В итоге ослаб настолько, что вставать уже не мог. К счастью, в школе узнали, выходили коллегу...

Через три года Анатолию Львовичу предложили возглавить соседнюю школу. Плакал, как мальчишка, отказывался. Как выяснилось, не зря. В новой школе пришлось быть еще и завучем, завхозом, счетоводом. За каждой бумажкой ходил за много километров. Намучился с дровами. В городе, видя, что директор - совсем пацан, обманывали. Вместо полноценных дров подкладывали сучья, гнилье.

А потом в школу пришла Полина Константиновна. Молодая учительница русского языка и литературы. Как говорится, полюбили друг друга с первого взгляда. И с той далекой поры были вместе...